Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

Попробовать решить вопрос сами. Поэтому на наших берегах и нарисовался этот Фролов. А знаем обо всем этом только мы. Смекаешь, к чему я веду? — Денис очень хитро посмотрел на коллегу.

Пару секунд Мироненко смотрел на коллегу. Потом тоже усмехнулся.

— Смекаю, — негромко сказал он, — ребята хотят договориться. Что ж, договоримся. На наших условиях…

***

— Здесь подожди, — велел Фролов Юле, — незачем тебе пока ему на глаза показываться…

— Не знаю, смогу ли я… — прошептала Аксенова, — не знаю, что будет, когда я снова его увижу…

Она вновь едва не заплакала, но Дмитрий осторожно взял ее лицо своими руками.

— Послушай, тебе надо взять себя в руки! — попросил он, — это — единственный способ. Я понимаю, как тебе тяжело. Понимаю, что ты чувствуешь. Но если ты сейчас не сможешь пойти до конца, то все будет напрасно. Серега сядет! А этот урод, — он понизил голос и указал в сторону нужной палаты, — продолжит в том же духе, — он заглянул Юле в ее испуганные глаза. Та сглотнула подступивший к горлу ком и нервно кивнула, — жди здесь, — Фролов медленно направился к входу, — смотри-ка, с…а, VIP-палата… — пробурчал он себе под нос.

Удивительно, но объяснение про студентов, желающих помочь «любимому преподавателю» вкупе с предъявленным удостоверением председателя профкома вполне удовлетворило дежурную медсестру, не пришлось даже бежать в магазин за «презентом». Фролова пропустили без лишних вопросов. И даже хорошо, что Перевертову выбили отдельную палату, меньше лишних глаз и ушей. Оглядевшись по сторонам, Фролов медленно открыл дверь и осторожно вошел внутрь.

Перевертов выглядел плохо. Голова преподавателя была перебинтована, вероятно, накладывали швы. На лице отчетливо виделись гематомы, похоже, была сломана рука.

«Хорошо отделал Серега», — злорадно подумал Фролов.

— Артем Андреевич! — негромко позвал он, — Артем Андреевич! — Дмитрий протянул руку и потряс Перевертова, который, похоже, уснул.

— Не… не надо, не бейте! — невнятно проговорил тот сквозь дрему. Несмотря на ситуацию, Фролов не сдержал злобной усмешки.

Перевертов изумленно открыл глаза и уставился на «визитера».

— Ты кто? — ошалело спросил он, — мне сказали, мне нужен покой…

— Безусловно, — Дмитрий кивнул, не сводя глаз с преподавателя, — да вы не нервничайте, Артем Андреевич, вам сейчас нельзя. Может, помните меня, я Дмитрий Фролов, председатель профкома и президент студенческого союза. Вот, — он мельком продемонстрировал удостоверение.

— Ну, да, припоминаю… — слабым (а может и нарочито слабым) голосом произнес Перевертов.

— Да я… — Дмитрий замялся, — я, собственно, от лица всех студентов к вам…

— А, в этом смысле! — Перевертов попробовал улыбнуться, — ясно. Ну, давай…

Фролов осекся.

— Давать? — не понял он, — в смысле?

— Ну эту, как ее… помощь… — проговорил Перевертов, глядя на Дмитрия, — материальную или что там у тебя? — казалось, даже его голос стал чуть бодрее…

— А, в этом смысле… — глухо повторил Фролов, вторя словам Перевертова.

Несколько секунд он смотрел на «пострадавшего», ожидавшего «материальной помощи от профкома». А внутри закипала ярость, которая рвалась наружу. Дмитрий изо всех сил стиснул кулаки, пытаясь заставить себя не повторять ошибок Сергея и не наброситься на Перевертова.

— Девочек тебе привел, — очень тихо проговорил он. Глаза Фролова блеснули злым огоньком, — трахать…

— Чего? — Перевертов попытался приподняться на кровати и охнул от боли, похоже, не притворялся, — ты что себе позволяешь? Это шутка, что ли, такая?

— Да какие тут шутки? — Фролов наклонился к преподавателю, от чего тот вжался в подушку. Ненависть в его взгляде теперь была видна совершенно отчетливо, — ты тут залежался, а зачет все хотят. Тебе как, по одной заводить? Или групповушку тут замутим? — глаза Дмитрия по-змеиному сузились.

— Да ты что такое несешь?! — Перевертов картинно вытаращил глаза, — я сестру позову, ты больной совсем?

Вопреки угрозе, звать медсестру он почему-то не торопился. Фролов презрительно скривил рот.

— Ладно дурочку валять, мы ж не в ментовке! — бросил он, — и я прекрасно знаю, чем ты грешишь в универе! И отоварили тебя тоже за это, мало, надо было убить! — Фролов резко поднес свое перекошенное от злости лицо почти вплотную. Перевертов испуганно зажался на краю кровати, ожидая чего угодно, — так что, Казанова? Тебе девочек как, по одной, по две? Групповуху? Традиционно, минет, с извращениями?! Говори! — он занес кулак.

Перевертов закрыл голову руками и задрожал всем телом. Дмитрий смотрел на избитого, перепуганного преподавателя с отвращением. Без доли жалости. Перед ним было мерзкое, подлое, гадкое существо. Которое невозможно было жалеть, потому что оно никого не жалело…

— Оставь меня! Ты ничего не докажешь!

— Докажу! — Фролов силой убрал руку Перевертова от лица, чтобы тому пришлось смотреть ему в глаза, — уже нашел девчонок, пострадавших от тебя, с…и! И еще найду, я всех разыщу, всех до одной, будь уверен…

— Вам никто не поверит… — Перевертов затравленно оскалил зубы, — никто, слышишь?

— А я в прокуратуру и не пойду! — Фролов ни на секунду не отводил глаз, — обращусь к руководству, расскажу, что знаю, девчонки расскажут, как, скотина, их драл за свой гребаный зачет… как думаешь, оставят тебя после этого на твоем теплом местечке или ВУЗу на х…р не нужен такой скандал?! — рявкнул он, вновь угрожающе надвинувшись на Перевертова. В глазах того мелькнул ужас.

— Ты блефуешь!

— Блефую?! — Фролов встал и медленно направился к двери палаты, — зайди, пожалуйста! — сказал он, слегка всунувшись в коридор.

Перевертов пораженно и со страхом наблюдал, как вслед за Фроловым в палату на ватных ногах вошла Юля Аксенова. Конечно же, он ее помнил. И помнил хорошо…

В следующую секунду они встретились глазами. Перевертов шумно сглотнул. Нижняя челюсть Юли задрожала, девочка готова была разрыдаться.

— Узнаешь, тварь? — прошипел Фролов, остановившись рядом с Юлей, — смотри на нее… смотри, я сказал! — он его рыка вздрогнула и сама Юля, — ты сгубил ее юность, изгадил жизнь, ты, мразь, искалечил ребенка, а теперь лежишь тут и смеешь сетовать на чью-то жестокость?! Думаешь, это пройдет вот так? Думаешь, она будет молчать? — Дмитрий посмотрел на Аксенову, — Юля, ты расскажешь, что этот ублюдок с тобой сделал?

Аксенову затрясло от слез.

— Да, — с трудом вдавила она и, закрыв лицо руками, зашлась рыданиями.

— Ну все, все… — Фролов осторожно взял ее за плечи и ввел из палаты, — подожди снаружи… ну что, уродец? — он ввернулся к Перевертову, — ты ведь помнишь ее. Ты всех их помнишь…

— Чего… ты… хочешь? — с трудом проговорил Перевертов. От страха его начало трясти, речь стала невнятной и сбивчивой.

Фролов достал из нагрудного кармана халата телефон и молча продемонстрировал Перевертову, что записывал разговор.

— Старая фишка, но работает всегда, — негромко сказал он, убрав аппарат, — а хочу я договориться с тобой, как бы противно это ни звучало… — он мрачно посмотрел в окно.

— Сколько? — сипло спросил Перевертов.

Фролов с нескрываемым отвращением посмотрел на него.

— Миллиард!!! — рявкнул